Александр Кузьмин — рождён, чтоб сказку сделать былью…

Об истории дня, который объединяет любителей хоккея в России, написано немало. В книге Валентина Савина «Теория и методика хоккея» об этом сказано следующее: «Основным стимулом к массовому распространению этой игры стало постановление Всесоюзного комитета по физической культуре и спорту о проведении первенства страны по хоккею с шайбой в сезоне 1946-1947. Начало первенства — декабрь 1946 года — принято считать датой зарождения хоккея с шайбой в нашей стране».

Этот отрывок мне зачитывает лично Александр Кузьмин, тренер-легенда тюменского хоккея, и отмечает, что у Валентина Павловича он учился ремеслу наставника и не раз обращался к его книге. Александр Константинович и сам как ходячая энциклопедия. Он помнит тюменский хоккейный корт «Спартак». Он стоял на месте нынешнего Дворца спорта. Корт тот ещё был без крыши, с вечными ветрами, и сидеть там было негде. На матчи в 70-х годах ходили самые стойкие и преданные, кто не боялся морозов и искал наслаждения от любимого хоккея, а не комфорта.

Преданность Александра Константиновича этой игре не оставляет сомнений. Вся жизнь этого человека связана с хоккеем, несмотря на многие трудности. Оглядываясь назад, мэтр улыбаясь говорит: «Наверное, меня судьба поцеловала», вспоминая обо всех поворотных встречах и моментах. Наверняка так и есть, раз простой парень из Кузбасса сотворил сказку в истории тюменского хоккея.

Вратарь-самоучка

— Почему вы решили посвятить жизнь хоккею?

— Я родился и вырос в шахтёрском городе Белово на Кузбассе. Кстати, скажу, что попал в число лучших спортсменов XX века в родном городе. Помню, вышел новогодний выпуск газеты «Беловский вестник» в преддверии 2001 года, где в рубрике «Спорт и кроссворд» был этот список. Первый — олимпийский чемпион, тяжелоатлет Алексей Вахонин. За ним — я.

В Белово я начал играть в хоккей, летом — в футбол. Детских спортивных школ там не было, ни о каких дворцах даже и не помышляли. Такая раньше была жизнь: без компьютеров, всё время мы проводили на улице. На озёрах и дворовых катках бегали в хоккей с шайбой. Он в Новокузнецке в то время уже во всю культивировался. И мы ездили туда на открытых машинах, укутавшись в тулупы, чтобы посмотреть игры за 90 километров от дома.

В 16 лет меня взяли во взрослую команду выступать на первенстве Кузбасса. Там местные мужики-шахтёры учили меня уму-разуму. В футбол я тоже играл неплохо, выступал за сборную города. В 1965 году окончил 11 классов и решил поехать в Омский институт физической культуры, где поступил на кафедру футбола и хоккея. Я занимался обоими видами спорта. Но пришлось выбирать. Мои наставники посоветовали остановиться на хоккее — для футбольного вратаря у меня был маленький рост.

— Как вы поняли, что амплуа вратаря — это ваше?

— Я сразу стал голкипером, в поле никогда не играл, да и не хотелось. Везде старался набираться знаний, потому что был вратарём-самоучкой. Это сейчас есть свои тренеры по каждому амплуа. Специалисты, которые работают непосредственно с голкиперами, воспитывают, ставят технику, обучают тактике. Много нюансов, и они очень отличаются от того, что делают полевые игроки. А раньше такого не было. Про нас даже иногда забывали, потому что тренер занимался командой, а вратари были предоставлены самим себе.

На второй год обучения попал в команду «Локомотив» при институте, которая выступала в классе «Б». С ней в 1969 году стал чемпионом РСФСР в Ухте. В финале этого турнира я был признан лучшим вратарем России. Мне подарили хрустальную вазу и спортивный костюм с лампасами, с замочком — это было верх всего! На турнире в Коми лучшего защитника получил Геннадий Цыганков. Он вместе со СКА-Хабаровском занял второе место. Я это почему помню, потому что после этого Гену пригласили в ЦСКА к Тарасову. Позже Цыганков многократным чемпионом мира и Европы становился и дважды — олимпийским. Меня тоже приглашали в команды мастеров, но я остался в Омске ещё на год заканчивать учёбу.

— В какой момент в вашей карьере начался тюменский период?

— После института, в 1970 году, меня призвали в армию, где я играл за СКА-Новосибирск. Команда выступала на первенстве Вооруженных сил, там было много армейских клубов — и Москва, и Хабаровск, и Ленинград. И вот на «вооружёнке» в Екатеринбурге меня подсмотрела Тюмень. В Омске я уже устроился. Но в Тюмени мне предложили более хорошие условия, и мы с женой решили ехать. Команда тогда называлась «Водник». Задержался я здесь на год, откуда потом уехал в челябинский «Трактор».

— У вас довольно богатая игровая карьера. Можете выделить самый запоминающийся сезон?

— Да все были яркими по-своему. В Омске мой первый наставник Марк Исаакович Судат буквально жизни меня учил. Он помог уважительно относиться к хоккею, что без дисциплины и большого труда я в спорте ничего не добьюсь. Ещё одним важным этапом стал для меня Челябинск. В высшей лиге посмотрел, чего добиваются мои ровесники, и у меня поменялось мировоззрение. Я видел молодых ребят, которые хотят чего-то достичь. Таких как Геннадий Цыгуров, Валерий Белоусов, Анатолий Картаев. Все они стали потом знаменитыми наставниками. А работа под руководством заслуженных тренеров Виктора Столярова, Альберта Данилова — это, вы знаете, богатейший опыт. Тогда я окончательно решил, что надо повышать свой профессионализм, не останавливаться на достигнутом уровне. В каждой команде я старался впитывать в себя, как губка, ценные знания.

Собеседование у Тарасова

— После завершения карьеры вы стали тренером. Это было вашей мечтой?

— На самом деле, мне нравилось. Последние два года, которые провёл в «Рубине», я был, что называется, играющим тренером. Началось все, в общем-то, с того, что в Тюмень приехал заслуженный тренер Анатолий Муравьев из минского «Торпедо». Он всего три месяца здесь отработал, но увидел, что меня тянет к тренерской работе. Может, это досталось мне от мамы, она — педагог. Но Анатолий Васильевич мне тогда сказал: «Саша, смотри, как работают тренеры, как управляют командой, и всё это фиксируй». И я писал. Вот мы проведём тренировку, пацаны вечером в карты играть, своими делами заниматься, а я — за стол. Пишу, что мы сегодня делали, и обязательно своё мнение, что понравилось, а что нет. Выступал за «Рубин» и всё конспектировал. А когда завершил карьеру вратаря, мне представилась возможность поехать в Москву, учиться в Высшую школу тренеров. В Тюмень пришла одна-единственная квота туда. Передо мной школу закончил Юрий Иванович Коновалов, тренер «Рубина». Он рекомендовал мне ехать и поступать. Юрий Иванович говорил, что многое получу, обучаясь там. И я был принят. Собеседование проводил сам Анатолий Тарасов.

— О чём размышляли, когда шли на разговор с самим Тарасовым?

— О чём думаешь в такой ситуации? Дрожь в коленках, волновался. Представляете, это же патриарх нашего хоккея! Так мне посчастливилось потом учиться у него. Он вёл у нас теоретические занятия. На первой лекции Анатолий Владимирович сказал, что результат работы команды зависит от условий и кадров. Что тренер должен быть компетентным — иметь образование и опыт, обладать пробивными способностями, быть коммуникабельным с игроками и руководством. Ещё на всю жизнь я запомнил его слова: «Быть тренером — это талант».

На практике я был у Виктора Тихонова и Анатолия Кострюкова. Последний и научил меня вести годовые планы работы с командой. Приятно вспомнить? Приятно. Многим современным тренерам такая система уже кажется устаревшей, но тогда все ведущие наставники так работали.

— Расскажите про годовой план подробнее.

— Это очень удобно. На этом листке весь сезон, как на ладони. А к каждому плану пишешь тетрадку с расшифровками, что значат обозначения, результаты игр, подробности тренировок. На самом плане отображены даты, месяцы, сколько часов отработали. Я даже сейчас могу сказать, что мы делали в каком угодно году. Здесь представлены и периоды подготовки.

Вот втягивающий период, где мы готовим организм спортсмена к интенсивным нагрузкам. Они длятся примерно 12-14 дней. Потом идёт основной период — закладка общей физической подготовки. Увеличивается объём работы, ударные тренировки на пределе возможностей. Спустя месяц с небольшим работы на «земле» мы выходим на лед.

План пополнялся по ходу сезона, я записывал сюда игры: красным цветом отмечены выездные, зеленым — домашние матчи. В конце каждого месяца есть итог о проделанной работе. Компьютеров тогда, естественно, не было. А на листе все просто и наглядно.

С этими ценными знаниями я приехал обратно в Тюмень, насмотревшись на «ЦСКА», «Спартак», «Динамо». А в глубинке-то все иначе, и я как-то опустился с небес на землю. Один год проработав начальником «Рубина», я осознал, как надо работать, что надо приспосабливаться к условиям на периферии.

Признание людей

— Ваш путь на посту главного тренера «Рубина» нельзя назвать простым?

— Меня назначали главным тренером «Рубина» в 1983 году, и в тот же год хоккейный корт закрыли на ремонт, делать крышу. Кстати, она у нас — титановая, из этого материала делают самолеты. Таких в России всего две. Одна — у нас, другая — на арене «Крыльев Советов» в Москве.

Так вот остались мы без домашней площадки. Серьёзных целей перед нами на те сезоны, что мы скитались по другим городам, не ставили. Одна была задача — сохранить тюменский хоккей в классе «А». Собственно, это удалось. Мы все чемпионаты заканчивали в первой десятке, только один раз заняли одиннадцатое место, но никогда не были на грани вылета.

Ремонт затянулся на пять лет, и все это время мы домашние игры проводили в Первоуральске, Екатеринбурге, но в основном в Глазове. Я тогда статистику вел: мы по 200 с лишним дней не бывали дома, представляете? Но в то же время были в нашем положении и плюсы. Я набирался тренерского опыта методом проб и ошибок. Много экспериментировал, пробовал составы в тренировочном процессе.

— Несмотря на все трудности, время, когда вы руководили «Рубином», вспоминается как яркое и впечатляющее. Вам удалось вывести команду в полуфинал Межнациональной хоккейной лиги в 1996 году…

— Чтобы этого достичь, нам нужно было создавать в Тюмени условия. Со временем удалось добиться того, чтобы приглашать в команду высококлассных хоккеистов. Тогда и свои воспитанники стали тянуться, начали брать с тех пример.

И вот сезон 1995-1996. Закончили мы его на одиннадцатом месте и попали в плей-офф. В начале судьба свела нас с ярославским «Торпедо». В первой домашней встрече мы уступили им 3:4. И никто не верил, что в Ярославле мы выиграем два матча. А я на собрании говорю парням: «А что нам терять? Давайте, ребята, в конце сезона хлопнем дверью, чтобы косяки вылетели!». И получилось. Дальше был «Спартак». В Москве мы победили, в серии буллитов, красивые голы забили Латышев и Шастин, а Андрей Василевский показал отличную игру в воротах. Дома потом мы смогли одолеть москвичей со счетом 4:2.

В полуфинале попали на «Динамо». Они приехали к нам, и никто не воспринимал нас всерьез. Шутили: «Тюмень-Тюлень». А мы их здесь 7:1! Народу во Дворце спорта было тьма, везде, где можно было зацепиться, сидели люди. В гостях нам надо было выиграть один матч. Первый проиграли 1:2, второй 0:2. Это были очень упорные встречи. После 1:7 динамовцы рвали и метали. И поняли, что мы не просто «Тюлень». Мы в том сезоне попали в четверку лучших команд России.

— Вы не думали, что для тюменского хоккея тот матч был сродни легендарной встрече Суперсерии 1972 года, где сборная СССР одолела канадцев 7:3?

— Смелое сравнение (смеется). 1972 год — такая эра в хоккее, поэтому громко, громко. Но если для тюменского хоккея, пожалуй, что да. Это сказка была. Настоящая сказка, которую я не смог бы сотворить один. Мое становление как тренера было бы невозможно без моих наставников, учителей. Я благодарен тем людям, которые работали со мной рука об руку, помогали, поддерживали: Виталию Байдакову, Юрию Коновалову, Николаю Карнаухову и многим другим. Огромное спасибо и всем игрокам «Рубина» за профессионализм, самоотверженный труд и любовь к хоккею.

— Вы получили признание в лице многих болельщиков нашей команды, и не только. Например, вы являетесь заслуженным тренером России.

— Я не люблю хвастаться и быть голословным в моментах, когда это касается моих заслуг. Но, например, в 2012 году Николай Федоренко издал книгу, где собрал лучших главных тренеров России. В их число вошел и я, и это, безусловно, приятно.

Звание заслуженного тренера получил в 2000 году. Чтобы это звание присвоили, кто-то из твоих воспитанников должен стать чемпионом мира или Европы. Я могу сказать, что многие из моих ребят себя проявили. Вспомнить Николая Бабенко, который участвовал с первой сборной России в «Призах «Известий», во второй сборной играл защитник Халим Нигматуллин.

Но вспоминается мне такой случай. В 1999 году в Канаде проходил молодёжный чемпионат мира. Наша сборная к тому времени долго ничего не выигрывала на МЧМ. Команду тогда возглавлял Геннадий Цыгуров, с которым я играл за «Трактор». Он был нашим капитаном, и мы всегда поддерживали хорошие отношения. В состав той сборной попал Андрей Никитенко из «Рубина», которым тогда руководил я. Никитенко заметили, оценили. Общались мы с Федоровичем, и я ему в шутку говорю: «Вот возьмёте и выиграете чемпионат, а мне «заслуженного» присвоят». Посмеялись, и забыли, всё-таки турнир-то был в Канаде, на родине хоккея! И что вы думаете? В 1999 году наши парни стали чемпионами мира.

Но для меня самой главной наградой все равно являются не звания, не деньги. Признание людей — вот, что ценно. Когда в 2011 году «Рубин» получил Братину, и мне на торжественном вечере нужно было сказать приветственное слово, и люди аплодировали мне стоя минуты три. Я растерялся, но если болельщик так реагирует, значит, я делал всё правильно. Самое важное для меня, что оставил след в тюменском хоккее. К его развитию и становлению причастны руководители разного ранга, и я очень благодарен им.

Хоккей стал другим

— Нынешний «Рубин» — какой он? Насколько сильно он отличается от той команды, которую тренировали вы?

— Во-первых, хочу сказать, что хоккей другой стал. Он — более скоростной, контактный, жёсткий и агрессивный. Мощь в атаке, грамотное построение действий в обороне, взаимодействие игроков защиты и нападения, чёткая игровая дисциплина — вот, что такое нынешний хоккей. А у нас было больше комбинационных действий, скорости пониже. Дело не только в прыткости передвижения на коньках, но и в плане тактики, ориентации на площадке.

Отмечу, что сейчас «Рубин» — это хорошая и стабильная команда. Главный тренер Денис Ячменев и сам, будучи действующим хоккеистом, показывал добротную игру. Он был одним из лидеров. А стабильность, как мы знаем, признак мастерства. Сейчас от Дениса Александровича многое зависит: как он подведёт команду к плей-офф — главному событию чемпионата, как будет справляться с трудностями.

Вот немного подсела команда, болельщики уже стали роптать. Помню, как в своё время мне говорили, мол, какой из него тренер, он же вратарем был, в спины защитникам просмотрел всю жизнь, даже с детьми никогда не работал. А я, скажу вам, учился, всегда учился.

И команда — она живой «механизм», с ним надо уметь работать. Это в часах можно винтик новый поставить, и они пойдут. А на создание боевого коллектива требуется время, и человека ты легко не заменишь. Придёт в команду новичок — нужно понять сперва, кто он, чем дышит. Тут много всего. И пока, могу сказать, что у Ячменева, и у «Рубина» всё получается. Я надеюсь, что и дальше так будет.

— Тюменцы могли бы претендовать на КХЛ?

— «Рубин» — это ведущая команда ВХЛ. Для КХЛ нужно ещё очень много сделать. И в финансовом плане, и в плане инфраструктуры. Для высшей лиги наша команда выступает хорошо. Пока нужно сохранять имеющийся уровень, чтобы игра нравилась болельщикам, чтобы дети хотели и шли заниматься хоккеем, и были свои воспитанники.

— Вы говорите о хоккее так вдохновленно, можно сказать, что и вы стабильны в своей любви к этому виду спорта. Какой смысл кроется для вас за этими шестью буквами?

— Хоккей — это жизнь, целая жизнь. И даже немножко больше.

Автор: Дарья Юшкова

Фото: Александра Бортник, РИА Новости, ТАСС