Вадим Юферев: «На войне мечтал сесть в машину и поехать с женой на юг»

— Пришёл в клуб «Пульс» после того, как вернулся из командировки. У меня две горячие точки. После специальной военной операции выполнял задачи в Африке. Летом 2024 года позвонили из тюменского филиала фонда «Защитники Отечества», сказали, не желаю ли ходить на тренировки по стрельбе из лука. Решил попробовать. Мне всегда интересно что-то новое. Да и дома сидеть не хочется, — поделился Вадим. — Сначала стрелял из классического лука, у меня на правой руке нет двух пальцев, теперь использую блочный лук.

— Как так получилось, что вы лишились пальцев на руке?

 — Пострадал от взрыва бракованной китайской пиротехники. Всю жизнь мечтал стать офицером, у меня девять лет военной подготовки. Думал пойти либо в пехоту, либо в морфлот. После того случая стал ограниченно годен к службе, потому что после ампутации двух пальцев держать автомат по уставу я уже не мог. С мечтой о карьере кадрового военного пришлось распрощаться. Поступил в тюменское училище водного транспорта, а заканчивал уже колледж. Продолжал заниматься военной подготовкой и спортом.

— И оказались на Донбассе. Как это произошло?

 — В 2022 году мой двоюродный младший брат ушёл на СВО по мобилизации. Я не мог остаться в стороне. Пришёл в военкомат, но мне сказали: «С такой рукой сиди дома. Если понадобится, мы тебя призовём». Сижу, жду повестки всё нет, а брат в составе тихоокеанской морской пехоты уже вовсю бодро воевал на херсонском направлении. И тут узнаю, что требуются сотрудники в ЧВК «Вагнер». Поехал наобум, думал, что из-за руки не возьмут. На месте сразу всё увидели и сказали: «Стремление похвальное, но при всём желании, извините». Выручило, что по профессии я сварщик. Попал в ремонтное подразделение.

— Брат ваш где сейчас?

 — Был ранен. Прилетела бесшумная польская мина. Брат обустраивал блиндаж и принял на себя осколки. Но он крепкий парень, восстановился и сейчас дома.

— Вы росли в 90-е и в начале 2000-х годов. Как будто бы «потерянное» поколение. Выходит, это не так.

 — Прадед по маминой линии прошёл всю Великую Отечественную войну, был командиром разведподразделения. Ходил в рейды в тыл врага. После войны работал в милиции. У меня в родне все либо хирурги, либо люди с погонами.

— Вы служили в ремонтном подразделении. Там безопаснее или это ошибочное мнение?

 — Ошибочное. В любой военизированной организации есть различные подразделения, каждое из которых выполняет определённые задачи. Они образуют единый сплочённый механизм. Ремонтный батальон — одно из ключевых подразделений. От него зависит техническое состояние транспорта. А это логистика, оперативный подвоз боеприпасов, эвакуация раненых и много чего ещё. Порой происходили просто чудеса. К нам привозили технику в хлам разбитую, и мы за ночь перебирали машину полностью. Двигатель, трансмиссию, ходовую часть, кузов, противодроновую защиту устанавливали, всё до винтика. К утру она выходила глянцевая, как с конвейера. Спали по 2-3 часа в сутки. Сами себя охраняли, в наряды ходили.

— Если бы вам раньше сказали, что будете совершать такие трудовые подвиги, поверили бы?

 — До войны я ремонтом машин не занимался. Но освоил всё. Раньше я думал, что замена переднего моста — процесс на день или два. Оказывается, это элементарщина. Подняли машину, выкатили мост и загнали другой. Но работать должна сплочённая команда.

— Сколько техники отремонтировали за время службы?

 — Точно больше двух тысяч единиц. Если брать не только нашу, но и другие ремонтные бригады на направлении, мы выпускали в работу порядка сотни машин в сутки. Вставали в шесть утра, завтракали и, дай бог, в два-три ночи шли спать. Иногда возникали проблемы с запчастями, так называемый долгострой, но всё равно справлялись.

— Трофейную технику ремонтировали?

 — Бывало, выезжали на эвакуацию натовской техники. У противника много японских автомобилей, вообще техника разношёрстная, из разных стран. Просто не представляю, как они её ремонтируют. Везде же разные запчасти.

— Как вы, с такой травмой руки, настолько метко стреляете из лука?

 — При помощи специального приспособления. Оно надевается на травмированную руку и контролирует натяжение тетивы. Оттягиваю её запястьем. Раньше лук дёргался и страдала точность. Я нервничал, потому что, когда за что-то берусь, стараюсь это делать максимально хорошо.

— Что вам даёт стрельба из лука?

 — Саморазвитие. Подготовка к каждому выстрелу — борьба с самим собой. Нужно уметь контролировать эмоции. Как по уставу, повторяешь одно и то же действие. Азарт. Каждый выстрел — надо в десятку. Занятия в клубе помогли мне после возвращения с войны адаптироваться в обществе, преодолеть стеснение.

— Неужели вы можете чего-то стесняться?

 — Нет, но трудности при общении с людьми возникали. Стремился реализовать всё, о чём думал на войне. Сесть в машину и поехать с женой на юг. Но главная мечта — вернуться домой живым. Она меня и крепила, и придавала сил.

P. S. Скоро Вадим Юферев и другие стрелки клуба «Пульс»

покажут, чему научились на чемпионате Тюменской области.

Юрий Конопкин: «Мы помогаем людям, привыкшим побежать»

Руководитель клуба «Пульс» и федерации стрельбы из лука Тюменской области Юрий Конопкин рассказал о том, чем этот вид спорта может быть полезен при реабилитации ветеранов СВО

 — Есть два аспекта. Первый — физиологический. Стрельба из лука даёт человеку дозированную нагрузку. Это особенно полезно при травмах. Второй, психологиечский фактор, более важен. Люди, прошедшие через боевые действия, привыкли побеждать. Когда они возвращаются домой, им нужно где-то себя реализовывать. Они прекрасно владеют огнестрельным оружием, поэтому стрельбу из лука начинают осваивать не с нуля

Автор: Александр Кушников