Виктор Майгуров: «Хочу использовать накопленный опыт на благо СБР»

Разговаривать с Виктором Майгуровым легко и сложно одновременно. Легко потому, что знакомы давно — с девяностых годов прошлого века, когда он переехал в Ханты-Майнсийск. К тому же Виктор — собеседник интересный. Сложно оттого, что сейчас, отвечая на вопросы журналистов, он сначала обдумывает ответ и тщательно подбирает слова. Разбрасываться обещаниями — это не в стиле Майгурова. Для предвыборной кампании на пост президента Союза биатлонистов России это, может, и плохо.

Обычно ведь обещают больше, чем могут выполнить, и нередко это срабатывает. Далеко за примерами ходить не надо: чуть больше двух лет назад Владимир Драчев именно так выиграл выборы. Помню даже, как он еще до конференции раздавал людям посты в руководстве СБР. Не все их потом получили, было немало недовольных, но дело-то уже было сделано.

Еще один нюанс. Владимир Петрович умеет неплохо себя пиарить. Понимая силу телевидения, он старался и старается как можно чаще показываться в кадре. Технология, понятно, не новая, но сих пор работающая.

В свое время Майгуров и Драчев немало лет вместе выступали за сборную России. Близкими друзьями не были, но и точно не враждовали. Пожалуй, их можно было даже назвать приятелями или товарищами. Много у них и общих тренеров, людей, которые помогали им в биатлоне. И практически все они поменяли за последнее время свое отношение к Владимиру Петровичу. Впрочем, что это мы опять все о Драчеве? Он ведь уже достаточно высказал своих мыслей по тем или иным событиям. Давайте послушаем Майгурова. А начнем, пожалуй, с истоков, с детства.

«Я из простой семьи с окраины Североуральска»

За плечами у двукратного призера Олимпийских игр, трехкратного чемпиона мира шикарная спортивная карьера. Мог, кстати, Майгуров проявить себя и в игровых видах спорта — в родном Североуральске Свердловской области занимался футболом и хоккеем. В хоккей играет до сих пор. Когда Виктор Викторович работал в IBU, на все этапы Кубка мира возил с собой хоккейную форму и участвовал во многих товарищеских матчах.

— Я из простой семьи — мама работала медсестрой, папа шахтером. Мой родной поселок Черемухово находится на севере Свердловской области рядом с городом Североуральском, и, когда я рос, выбор куда пойти, был небольшой. Футболом и хоккеем с нами занимался тренер-общественник. Днем он работал в шахте, а вечером тренировал местных мальчишек. Когда мне было 13 лет, в город по распределению приехали тренеры муж и жена Лукьяновы. Они только закончили пединститут, Сергей Лукич был по специализации легкоатлетом, а Вера Анатольевна — лыжницей. Благодаря им в Черемухово появилось отделение лыжных гонок ДЮСШ Североуральска. В 1982 году я начал достаточно серьезно заниматься лыжами.

Любопытная деталь. В небольшом городке Североуральске с населением меньше тридцати тысяч жителей вырос еще один знаменитый спортсмен — лучший мини-футбольный вратарь мира 2008 года Сергей Зев, работающий тренером в МФК «Тюмень». Сергей о своем земляке, конечно, знает, еще в детстве смотрел гонки с его участием, видел Майгурова в родном городе, но не решился подойти познакомиться. Надеется, что такая возможность еще предоставится. Однако давайте вернемся к Виктору Викторовичу.

— В биатлон вы как попали?

— Это произошло спустя два года, как увлекся лыжами. К нам на вкатывание часто приезжали команды из Свердловской школы высшего спортивного мастерства. И когда я окончил восьмой класс, тренеры порекомендовали наставникам из областного центра взять на летние сборы меня и моего товарища. Наш тренер оказался известным специалистом. Павел Алексеевич Береснев занимался с Юрием Кашкаровым, Сергеем Чепиковым. Вобщем с наставником мне снова повезло. Девятый и десятый классы я заканчивал в нынешнем Екатеринбурге. После школы попал в сборную СССР своего возраста, стал чемпионом мира среди юниоров. В Свердловске во второй половине 1980-х годов была сильнейшая биатлонная школа. Большая часть мужской сборной Союза была из нее — Кашкаров, Чепиков, Попов, Антонов, Харитонов.

— И вы решили поехать в Белоруссию…

— Не надо забывать, что тогда было единое государство — Советский Союз, и мы вместе с Александром Поповым, Алексеем Айдаровым, еще несколькими ребятами и тренером Владимиром Даниловичем Капшуковым отправились в Минск. Попов уже был олимпийским чемпионом, да и у Капшукова он тренировался, еще будучи школьником, в команде Тюменской области. В то время Раубичи уже были признанным биатлонным центром, в нем проводились чемпионаты мира. Так что мы ехали, чтобы тренироваться и выступать в прекрасных по меркам тридцатилетней давности условиях.

— В конце 1991 года не стало СССР, и вы приняли белорусское гражданство?

— Я его получил автоматически и два сезона выступал за Беларусь. Принял участие в Олимпиаде 1994 года в Лиллехаммере, а после этого поступило предложение вернуться в Россию. В Минске в то время не стало четко выстроенной биатлонной системы, все держалось на том, что было построено в СССР. А в Ханты-Мансийске Валерий Павлович Захаров вместе со своими сподвижниками закладывали фундамент биатлона на долгие годы. Условия для нашего вида спорта в Югре создали по тем временам прекрасные, и я отправился в Ханты-Мансийск, который и стал моим домом. Большой плюс и то, что от столицы Югры до Североуральска относительно недалеко, можно и на машине спокойно доехать. Кстати, в Ханты-Мансийске я снова стал играть в хоккей.

— Я видел некоторые товарищеские матчи с вашим участием. Допустим, вы вдвоем выходите против одного защитника. Что сделаете: отдадите пас или будете бросать?

— Прежде всего, конечно, посмотрю где находится партнер. Если он в более выгодном положении, то сделаю передачу, но если защитник его перекрывает, то буду бросать сам.

«Победа на чемпионате мира в пасьюте вошла в историю»

— Давайте поговорим об Олимпиадах. Ваши дебютные игры 1994 года в Лиллехаммере получились безмедальными. Хотя белорусская сборная, за которую вы бежали, была близка к подиуму, но осталась в эстафете четвертой. Вы, кстати, бежали на первом этапе и передали эстафету вторым вслед за немцем Рикко Гроссом. Зато на двух следующих Олимпиадах уже в составе российской команды вы попадали в призеры. В 1998 году в Нагано была бронза в эстафете, а в 2002 году в Солт-Лейк-Сити — бронза в индивидуальной гонке. Игры в Японии запомнились еще одним событием. Судьи из-за сильного снегопада и тумана остановили спринтерскую гонку. И «переиграли» ее через сутки.

— Мне в какой-то мере повезло — я стартовал предпоследним под 72-м номером. Я еще не закончил первый круг, когда гонку прекратили. Очень обидно из-за этого решения было, конечно, Александру Попову, который явно претендовал на медаль. Долго его время было лучшим, и только Уле-Эйнар Бьорндален опережал Сашу. Но эти промежуточные результаты, как понимаете, аннулировали. На следующий день все снова вышли на старт под теми же номерами. К чести Бьорндалена он стал первым, а вот Попов через сутки уже не смог повторить свое достижение. Я занял четвертое место. Последним тогда отправился на дистанцию финн Вилле Ряйккёнен, которого вели по моему результату. В итоге финн выиграл бронзу.

— Это самое обидное четвертое место в вашей карьере?

— Скорее всего, да. У меня было немного «деревянных медалей», а на Олимпиадах любая награда почетна и имеет гораздо больший вес, чем на чемпионатах мира.

— А какая из медалей на мировых форумах для вас самая памятная?

— Золото чемпионата мира 1997 года в Осрбли в гонке преследования. Пасьют тогда дебютировал на чемпионатах мира, поэтому мне посчастливилось стать первым чемпионом в этой дисциплине и попасть в историю. За счет прежде всего точной стрельбы (Майгуров закрыл все 20 мишеней. — Д.Р.) удалось опередить Сергея Тарасова и Бьорндалена.

— На Олимпиаде 2002 года в Солт-Лейк-Сити вы с одним промахом выиграли бронзу в индивидуальной гонке. И эта медаль стала единственной на тех Играх для наших биатлонистов-мужчин. Вы любили состязаться именно в этой дисциплине?

— Пожалуй, больше нравились контактные гонки — масс-старт, пасьют. Другое дело, что с опытом у меня появилась стабильная стрельба, и чаще удавалось показать хороший результат в гонках с четырьмя огневыми рубежами.

— Хорошая стрельба в контактных гонках — это ведь еще и крепкие нервы. Нередко на рубеже приходится стрелять рядом с основными конкурентами.

— Это так, с психикой и выдержкой у меня все было в порядке. Поэтому тренеры в эстафетах доверяли выступать на первом этапе, на котором как раз важна уверенная стрельба.

— Когда поняли, что пора заканчивать спортивную карьеру? Это случилось после какого-то старта или постепенно пришли к такому решению?

— В принципе, можно было заканчивать после Олимпиады 2002 года, но ближайший чемпионат мира проходил у меня дома в Ханты-Мансийске. И мы вместе с тренерами приняли решение, что завершу карьеру на мировом форуме в Югре. К тому времени я уже стал редко попадать на подиум, а занимать пятые-десятые места для нас не считалось каким-то достижением.

— В Ханты-Мансийске вас целенаправленно готовили к эстафете?

— Нет, такой установки не было. В спринте я занял девятое место, став лучшим из россиян, поэтому по эстафете ко мне вопросов у наставников сборной не возникало. Пробежал я свой этап, может, не блестяще, но наша четверка, выиграла серебро, уступив только немцам 7 секунд.

«80 процентов времени надо уделять работе с регионами»

Уйдя из большого спорта, Виктор Майгуров с биатлоном не расстался. Трудился и в СБР, и в IBU. Четыре года был первым вице-президентом международного Союза биатлонистов. Работал он в непростое время, когда в спорте появилась серьезная политическая подоплека и отношения между Западом и Россией стали достаточно сложными.

— Какие вопросы в IBU входили в сферу вашей ответственности?

— Как первый вице-президент, в общем-то отвечал за все вопросы. Здесь я не был ограничен теми или иными полномочиями. А последние полгода работы в организации, когда Андерс Бессеберг был отстранен, по факту возглавлял IBU, готовил проведение конгресса, проводил заседания Исполкома, рассматривал различные документы. Вот этот опыт, который я получил в IBU, хотел привнести в деятельность Союза биатлонистов России. Мною было это предложено избранному в 2018 году президенту СБР. Но как-то не было услышано или не принято решение использовать накопленный опыт.

— Это из-за личностных отношений между Владимиром Драчевым и Виктором Майгуровым?

— Что касается наших личностных отношений, то, думаю, у нас нет друг к другу каких-то претензий, нам нечего делить. Наши сегодняшние противоречия связаны с системой управления организацией.

— Когда вы работали в IBU, начались скандалы по поводу российских атлетов из разных видов спорта. Вы, как один из руководителей международного Союза биатлонистов, могли отстаивать их интересы?

— На самом деле члены Исполкома избираются не для того, чтобы отстаивать интересы спортсменов своих стран, а чтобы в целом развивать биатлон. Но в то же время у меня была возможность донести до других членов Исполкома больше информации по тем или иным вопросам, касающихся российских атлетов. Что мы неоднократно и делали. Я приглашал на заседания тогдашнего президента СБР Александра Михайловича Кравцова, он не раз участвовал в них и предельно четко рассказывал о ситуации вокруг некоторых наших биатлонистов.

— Пока последний этап Кубка мира состоялся в России весной 2018 года. Противников его проведения среди западных специалистов было уже немало. Сложно было решить вопрос его проведения в пользу Тюмени?

— Действительно, решение давалось непросто, и надо отдать должное Андерсу Бессебергу, который руководствовался правилами проведения соревнований, а не эмоциями. Я всегда с уважением о нем говорю, он абсолютно принципиальный человек. Бессеберг не за красных или белых, а за здравый смысл. Если в Тюмени условия для проведения этапа Кубка мира лучше, чем в других местах, и этап назначен именно в Тюмени, то не надо его никуда переносить. Кто бы теперь что ни говорил, но он всегда действовал в интересах спортсменов и тренеров.

— Есть понимание что сейчас надо сделать, чтобы наладить продуктивный диалог с IBU?

— На самом деле в Исполкоме международного Союза нормальное отношение к нам. Последние полтора года я нахожусь в рабочей группе по восстановлению России в IBU, на сегодняшний день из 12 критериев осталось четыре, не выполненных нами. Главный вопрос, который все тормозит, и не только в биатлоне, это спор между РУСАДА и ВАДА. И он будет рассмотрен только в ноябре, поэтому говорить о скорейшем восстановлении СБР в правах преждевременно. Но диалог со всеми членами Исполкома IBU налажен, и в нынешнем его составе хватает здравомыслящих людей. К тому же вопрос полноправного членства будет решаться на конгрессе. Наша задача — выполнить те критерии, с которыми мы согласились, и тогда не будет препятствий к нормальной деятельности СБР на международной арене.

— Что вы сделаете прежде всего, если по итогам конференции 11 июля возглавите СБР?

— В первую очередь необходимо сформировать штат сотрудников, которые будут работать в ежедневном режиме. И выстроить стратегию развития биатлона на ближайшие два или четыре года и четко ей руководствоваться. Большой акцент будет сделан на работу с регионами. Нет необходимости в ручном режиме управлять сборной страны. Мы по итогам сезона назначаем в командах тренеров, и они должны спокойно трудиться без лишнего давления со стороны. Контроль, конечно, нужен, но в разумных пределах. Основной же акцент должен быть сделан на работу с регионами. В пропорции в моем понимании это процентов восемьдесят. В том числе и помогать территориям находить финансы.

— Что значит находить финансы? Это прямые дотации от СБР?

— Не только. Не всегда руководитель региональной федерации может пойти к успешному бизнесмену или попасть на прием к губернатору. Но даже если попадет и просто попросит денег, то далеко не факт, что средства будут выделены. Просить приходят многие, надо заинтересовать того же бизнесмена каким-то продуктом, партнерством, совместными проектами. Президенту СБР как раз по силам это сделать.

— У нас проводится достаточно много внутрироссийских соревнований. К примеру, только этапов Кубка страны насчитывается десять, чемпионат России тоже проходит в течение сезона в разных городах, но нормальный информационный фон есть, только когда в Тюмени, Увате или Ханты-Мансийске биатлонисты собираются в его заключительной стадии. А биатлон сегодня — один из самых популярных видов спорта в стране. Нам кажется, что ряд стартов проходит совсем незаметно.

— Должна быть маркетинговая стратегия СБР, и здесь нет второстепенных вопросов. Согласен, что нашим внутренним соревнованиям надо уделять больше внимания, «раскручивать» их. Плюс разговаривать с потенциальными спонсорами будем не только в отношении национальных команд, а и о развитии биатлона на местах. К проведению каких-то состязаний необходимо привлекать локальных спонсоров, и это тоже должна быть совместная работа региональных федераций и руководства СБР.

Дмитрий РЫБЬЯКОВ.