Заслуженный мастер спорта по лёгкой атлетике Денис Кудрявцев: От маршруток до серебра чемпионата мира

В жизни после спорта пока не всё так гладко. В городе, который стал ему родным, он уже два года не может найти работу по специальности. Говорят — нет мест. Кудрявцев — дипломированный специалист, тренер-преподаватель, окончивший Институт физкультуры ТюмГУ. Неужели для такого звёздного и титулованного атлета действительно нет места в наших спортивных школах? Уверен, его знания и опыт пошли бы только на пользу тюменским мальчишкам и девчонкам.

Сейчас же мы поговорим о чемпионском пути Дениса Кудрявцев.

Волка ноги кормят

— Денис, ваш славный путь к вершине, наверное, получился вопреки всему? Вы из криминального района Челябинска, где обычно подростки идут совсем другой дорогой.

— Как правило, лучшие достижения в профессиональном спорте показывают «голодные» ребята. Те, кому не приносят всё на тарелочке. Я рос в семье без большого достатка, у меня мама работала на заводе, воспитывала одна нас с сестрой. Мы не могли себе многого позволить. Например, я любил играть в хоккей во дворе, даже пришёл на просмотр в детскую команду «Мечела». Но карьера закончилась сразу же, когда встал вопрос о покупке формы, у мамы не было денег.

— Когда в вашей жизни появилась лёгкая атлетика?

— Она началась с учителя физкультуры Галины Викторовны Вульф в 103-й школе города Челябинска. Она до сих пор там работает, я с ней созваниваюсь периодически, благодарю её всё время, низкий ей поклон. Именно Галина Викторовна простимулировала меня заниматься лёгкой атлетикой. Договорилась с директором, чтобы ни я, ни моя сестра не платили взносы ни в фонд школы, ни за учебники. Лишь бы я всегда бегал межшкольную эстафету 2 мая, а к ней нужно готовиться. Мол, ходи на лёгкую атлетику три раза в неделю, и всё будет нормально. Мама, конечно, это одобрила, ей нужно было помочь, разгрузить семейный бюджет. Так в моей жизни появился бег.

— Почему учитель выделила именно вас?

— На уроках физкультуры был активным парнем, в футбол хорошо играл. Я же бегал быстро. Беру мяч и несусь по бровке, отдаю пас, и мы забиваем. Так меня Галина Викторовна и заприметила.

— Ваша скорость — врождённый талант, или что-то помогло её развить?

— Наше поколение росло на улице. С утра вышел, только поздним вечером вернулся домой. Активно проводили время. Это сейчас дети сидят дома за компьютерами. У нас же ничего не было, кроме мяча, который постоянно латали, берегли как зеницу ока. Да не только футболом жили, ещё многими другими подвижными играми: лапта, чиж. Бывало, сами придумывали себе занятия. Так развивали разные спортивные качества.

Ещё у меня есть друг, Толя Зонов, выросли в одном дворе. Представляете, он стал вторым на чемпионате мира по кикбоксингу, а я — по лёгкой атлетике. Толя целенаправленно начал тренироваться в одной дисциплине, раньше, чем я. Приходил во двор, показывал медали. Я тоже так хотел. У нас такой был дружеский азартный спор, тянулись друг за другом, прогрессировали. Он своим примером доказывал и показывал, что будут награды, если долго и упорно тренироваться.

— Когда появились первые медали?

— В классе 7-8-м. Признаюсь, бегать мне поначалу вообще не нравилось. Казалось, что это как-то неинтересно. Меня учительница Галина Викторовна уговаривала, убеждала, что мне это надо. Всегда повторяла одну и ту же фразу, что волка ноги кормят. Меня мои ноги должны прокормить, так она говорила. Как в воду глядела.

Школа-тренировка-маршрутка-сон

— Раз вам было неинтересно, как вы с этим мирились?

— Поначалу ещё и на футбол ходил, но там всю охоту отбил тренер. Он выпивал, поэтому на занятиях просто пинал нам мяч, и мы были предоставлены сами себе. Никакого интереса, могли с таким же успехом и во дворе поиграть. В итоге футбол отпал сам собой. Потом начали с ребятами из класса ходить на лёгкую атлетику. Тогда уже стал систематически заниматься, целенаправленно. За компанию всегда лучше. Когда попал в призы на чемпионате области, перешёл в группу Владислава Александровича Ширяева. С ним стал тренироваться каждый день, кроме воскресенья. Он научил меня бегать с барьерами, даже, скорее, заставил. Сперва ничего не удавалось. Сидел однажды на старте 200-метровки и ревел. Я запинался, падал, у меня вообще не шло. Но он стоял на своём, чтобы я непременно состоялся в этой дисциплине. Видел потенциал во мне, как знал.

— Как в итоге научились преодолевать барьеры, сколько сил на это затратили?

— Я потом понял, почему тренер так решил. В обычном беге на 400 метров конкуренция выше, чем на барьерах. А рецепт простой: работа, работа и ещё раз работа. В итоге начало получаться. В 2009 году на Спартакиаде учащихся в Пензе стал третьим. Понял, что могу быть в российском топе в этой дисциплине.

— То есть, упорство — одна из твоих главных черт?

— Я уже тогда привык к определённому распорядку дня. Ехал от дома до тренировки на маршрутке час двадцать в одну сторону. Сначала спал после школы, а на обратном пути… тоже спал, восстанавливался после занятий спортом, сильно уставал. Меня даже периодически маршрутчик будил на конечной, если я сам не просыпался. То есть, сложился определённый график: утро, школа, тренировка, дом, чуть-чуть погулять, сон. Спорт вошёл в привычку. Даже сейчас регулярно выхожу на пробежки, тренируюсь.

— Кстати, почему пришлось завершить карьеру?

— Из-за травм. Пять раз оперировал колени и один раз стопу. У меня осталось лишь 30 процентов своих крестообразных связок и по полмениска на каждом колене. Бег с барьерами — очень травмоопасная штука, страдают мениски, связки. У кого много здоровья от природы, тот дольше живёт в спорте. Тот же самый Александр Овечкин, ему 37, а он до сих пор без серьёзных повреждений. У меня такого здоровья нет. Я 10 лет был в сборной (с 2011 по 2021 годы), а потом — всё.

Батя

— 10 лет в сборной, солидный срок. То есть, вы совершили путь от школьной Спартакиады до национальной команды за два года?

— Поехал зимой 2010-го на чемпионат России среди юниоров. Должен был бежать 400 метров гладкой дистанции, заболел, в итоге стартовал на двухсотке. Стал третьим. На том турнире оказался и мой нынешний наставник Александр Владимирович Сивченко. Он стал и по сей день остаётся для меня не просто тренером, а отцом. Александр Владимирович увидел меня в деле, потом подошёл к Ширяеву и спросил: «Можем мы пригласить к нам Дениса, предложим ему контракт в ЦСП, в Тюмени?» Конечно, это были хорошие условия. Мама тогда получала зарплату на заводе 13 тысяч, а мне дали 20. При этом мне ещё снимали квартиру, я ездил на сборы. Вот так, мама всю жизнь работала, а я в 17 лет стал получать больше. Конечно, я согласился.

Кстати, большая проблема нынешнего спорта, что современные тренеры стараются не передавать своих подопечных коллегам. Они думают, что сами вырастят чемпионов. Это неправильный подход. Тот же самый Сивченко хорошо работает с подготовленными ребятами, хотя и детский наставник отличный. Редко встречаются такие, как Владислав Александрович Ширяев. Тот отпустил меня, пошёл на этот шаг ради моего развития. Я стал чаще выезжать на сборы, тренироваться уже не один, а два раза в день. Стоит отметить, что мне всегда везло с тренерами. Всегда попадал в очень хорошие руки. Это касается и учителя физкультуры, и Ширяева, и Сивченко. У Тюменской области тогда была невероятно сильная команда. Эстафету 4 по 400 всегда выигрывали. Паша Тренихин, Паша Савин, Никита Веснин, Макс Файзулин — лучшие в стране. Тренихин вообще участник Олимпийских Игр, призёр чемпионата Европы. Я стремился быть, как они. Хотелось тоже завоёвывать медали.

Тренер должен знать всё

— Главное ваше достижение — серебро чемпионата мира в 2015 году. Как пришли к этому успеху, вспомните тот самый день, когда взяли второе место?

— Это был долгий путь. Когда мы только начали работать с Александром Владимировичем Сивченко, уже в Тюмени, он сказал: «Саша Деревягин возрастной, его нужно менять, а кто, если не ты?» Деревягин тогда считался лидером сборной в беге на 400 метров с барьерами. А я-то на России молодёжной еле-еле в тройку попадаю, а тут взрослые соревнования. При этом Сивченко не уставал мне повторять: «Нужно занимать лидирующие позиции, развиваться». Он всегда ставил передо мной высокие цели. В 2011 году мы выиграли чемпионат России среди юниоров, а затем я стал десятым на континенте на первенстве Европы в Эстонии, что тоже неплохо.

В 2014 году впервые выбежал из 49 секунд. Это гроссмейстерский показатель у нас в России. Причём я ещё тогда находился в молодёжном возрасте. Затем были бронза на взрослом Евро, золото командного чемпионата континента. Тогда понял, что могу соревноваться с лучшими на европейском уровне. Каждый заграничный старт добавлял уверенности в себе. Когда ты уверен, то и бежишь быстрее, и мотивация есть двигаться дальше. Тогда же мне предложил контракт бренд Nike, открылись перспективы участия в коммерческих международных турнирах.

Зиму 2014/2015 провели в Португалии. Я научился быстро пробегать кроссы. То есть, значительно улучшил выносливость. Тот сезон выдался просто потрясающим. Мы победили во всех стартах, куда бы ни приезжали.

— Вы всё время говорите «мы», речь о тренере и о тебе?

— Да, всё верно. Мы же одно целое. Так и должно быть, если хочется достичь каких-то высот в спорте. Ни в коем случае нельзя ничего скрывать от наставника. Тренер должен знать всё, реально — всё, никаких секретов.

— Вернёмся к вашему славному пути.

— Да, в 2015-м я понял, что ещё чуть подрасту, окрепну и буду с чернокожими на равных бегать. На этап Бриллиантовой лиге в Лозанне, куда приглашают топ-8 в мире, позвали и нас. Я занял третье место. Моими соперниками были те, на кого я равнялся. Ещё недавно наблюдал за их техникой по видео, смотрел, как они бегут, как раскладывают силы по дистанции. А в Лозанне многих из них я победил. Например, Хавьера Кульсона из Пуэрто-Рико. Это вообще идеал в моей дисциплине, как он широко, красиво бежит.

В общем, всё шло гладко, не было травм. Карты так хорошо легли, что подошли к чемпионату мира в превосходной форме.

«Шеф, я всё сделаю»

И вот прилетаем в Китай. Какая там атмосфера в Пекине на олимпийской арене «Птичье гнездо». Я на таких, кроме наших Лужников, ещё ни разу в жизни не был. И он полный, сам себя не слышишь, овации, крики, бушующие трибуны. Выхожу на дорожку, и всё, как в тумане. Точно знал, что мне нужно бежать шесть барьеров в 13 шагов, два — в 14 и два — в 15. Я постоянно повторял про себя этот счёт, чтобы не сбиться. Встали на старт, услышал выстрел и опомнился только тогда, когда финишировал. Каких-то флешбеков, о чём многие рассказывают, у меня просто нет. Старт, финиш, и всё. Вообще чемпионат мира проводится в три круга: предварительный забег, полуфинал и финал. На каждой стадии я устанавливал свой личный рекорд, быстрее в карьере ещё не бежал. В финале показал результат 48,05 секунд. Это лучшее достижение нашей страны за все времена, и оно не побито. То есть, ни в России, ни в Советском Союзе быстрее меня эту дистанцию никто не преодолевал. И это первая медаль за всю историю нашей страны в беге с барьерами на 400 метров на таких крупных соревнованиях. Считалось, что это дисциплина чернокожих парней. Здесь нужно одновременно быть и быстрым, и выносливым. Она приравнивается по энергозатратности к 800 метрам гладкого бега. На пьедестале почёта стояли два тёмных атлета и я, все шутили, что вот кофе с молоком.

— Какие мысли были, какие эмоции испытали, когда пришли к финишу вторым в заключительном забеге?

— Я не понимал, что взял серебро. Видел, как меня справа обогнал кениец Николас Бетт. Что было дальше, не помню. Мне не верилось, что попал в призы, хотя в каждом из кругов показывал лучшее время. Сначала на табло высветилось — Николас Бетт. Потом долго не могли определить, кто же стал вторым. Стояли и ждали. Когда появилась моя фамилия, я даже сначала не поверил. Было удивительно, неужели это я сделал, тот самый парень из Челябинска, из не самого презентабельного района? Неужели смог пройти вот такой путь от маршруток до серебра чемпионата мира. Но не считаю, что это какое-то супердостижение. Если у меня получилось, то и другим по плечу, нужно просто приложить максимум усилий.

Осознание пришло на допинг-контроле. Потом увиделись с тренером. Первое, что он сказал: «Денис, ты вообще красавец». Александр Владимирович очень волнуется перед каждым стартом. Когда разминаемся, я ему всегда жму руку, обнимаю и говорю: «Шеф, я сейчас всё сделаю». Потому что вижу какое-то сомнение, страх, волнение в его глазах. С такими словами всегда выходил на старт. Это наша традиция.

— Почему вы называете Александра Сивченко шефом?

— Ну, а как? Он же начальник, поэтому шеф. До сих пор, спустя два года после окончания карьеры мы с ним каждую неделю созваниваемся, все праздники проводим вместе. Он крёстный моего сына. Звоню посоветоваться, если что-то происходит. Больше времени в жизни провёл даже не с мамой, а с ним.

— Вы постоянно говорите о маме, а как же отец?

— Его у меня нет — убили в начале нулевых. Нас воспитывали мама и бабушка с дедушкой. Потому тренер и заменил отца.

Условный срок

— Вы серебряный призёр, вам всего 23 года, казалось, впереди такие перспективы… Олимпиада.

— Да… Передо мной были открыты все двери: контракты, престижные коммерческие старты. После серебра чемпионата мира тебе уже платят не тысячу долларов, а 10-12, просто за приезд на какой-нибудь турнир. А потом Всероссийская федерация лёгкой атлетики получает бан, и мы становимся невыездными на международные соревнования. Теплилась надежда, что на Олимпийские Игры нас пустят. Но… Получилось какое-то вмешательство в спорт. МЫ-то здесь причём? Разбирайтесь на своём уровне. Мы выполнили все предписания. За 2016 год я сдал 19 допинг-тестов. Это больше, чем какой-нибудь спортсмен из сборной США за всю карьеру. Мне нечего было скрывать, приезжайте и берите. Правда, это всегда под утро делали, часов в шесть, когда ещё спать хотелось.

— Почему представители антидопинговых агентств приезжают так рано?

— Вредные вещества выводятся из организма с мочой. Ночью же человек спит, как правило, в туалет не ходит. У меня к тому же ещё брали ДНК-тест, чтобы не было сомнений, что это мои анализы. Ты в таком положении, как будто отбываешь условный срок. С 2011-го по 2021-й я отмечал в дневнике, в системе Адамс, где буду ночевать. Не дай Бог, они приедут, а тебя — нет. Это флажок, три флажка — дисквалификация минимум на два года. Хотя система не идеальная. Случалось, что нужно было куда-то срочно ехать, а зайти туда нельзя, какие-то проблемы с доступом. Когда мой дед умер, войти в программу не получалось, чтобы отметиться. Ну я плюнул на все, да и отправился проститься с дедушкой.

— Вы чистый спортсмен, почему вас не пустили на Игры в Рио-де-Жанейро в нейтральном статусе?

— В олимпийской сборной нам выдали форму. До последнего думали, что нас всё-таки допустят до главного старта четырёхлетия. Но на моё обращение в МОК мне ответили, что причина — слишком мало допинг-тестов (19 за один год!). Из наших атлетов разрешили участвовать только Дарье Клишиной, которая жила в Америке тогда. Это же страна самых «чистых» атлетов.

Надеялись, что будут давать индивидуальные допуски, нейтральный статус. У меня не было никаких допинговых историй, чист по всем фронтам. Но нам постоянно отказывали. Мы набирали форму, выходили на её пик, а дальше… ничего. Психологически сложно, да и функционально трудно себя сдерживать. Необходимо выплёскивать накопившуюся энергию. А некуда. От этого травмы, потому что слишком быстро бежишь на тренировке без каких-то эмоций. Поэтому у меня и случилось много повреждений в ожидании больших турниров, в желании реализоваться. А реализоваться негде. Делать это только на тренировках — путь в никуда…

— Уже два года прошло после завершения карьеры. Что-то поменялось в вашей жизни?

— Больше времени провожу с сыном, с семьёй. Раньше меня вообще дома практически не было, от слова совсем. Сейчас же такой знаковый период, чтобы быть рядом с сыном, наставлять его, формировать характер и всё остальное. Жизнь стала более размеренной, меньше режимности.

Ещё хочу отметить, что перевёз в Тюмень почти всех родных. Тёщу бы забрать сюда, чтобы в Челябинск больше не ездить, не в обиду землякам будет сказано. У мамы после переезда сразу же пропала экзема. В Тюмени — идеальная экология. Да и вообще мне город больше нравится, чем Челябинск. Чувствую, что это моё. Здесь у меня огромное количество друзей, мест, которые мне дороги. Затюменский парк прекраснейший. Тюмень кажется маленькой, но в ней есть всё. А оказался я здесь благодаря спорту.

Автор: Константин Лубин

Фото: Владимир Чебалдин