Бывший капитан сборной России по футзалу Николай Переверзев: «Если бы сломался в тот момент, то укатился бы непонятно куда»

Травма перед ЧМ-2016

В родной город Николай вернулся не тем человеком, которым покинул его летом 2016 года. Превратности судьбы изменили Переверзева, но сделали его только крепче и сильнее. Со своими жизненными трудностями он справился с высоко поднятой головой и готов поделиться этим с читателями «СМ» в первом большом интервью после возвращения.

— Это жизнь, стечение обстоятельств, — вступил в беседу Николай, объясняя переезд в Тюмень. — Всегда есть свои плюсы и минусы. Существует ли вообще идеальное место? Для кого-то может быть и да.

В целом Питер был по душе. Мне нравилась команда «Аполло», куда я и приехал играть. Отличный коллектив, классные ребята. Мы до сих пор поддерживаем общение с ними.

Санкт-Петербург — город прекрасный. Жаль, что у меня было не так много времени на прогулки. Да я и сам, честно говоря, не большой любитель много ходить пешком. Супруга в этом плане полная противоположность мне. Ей, наоборот, надо всё увидеть и посмотреть. Они побывала во многих памятных местах Питера!

— Сколько вы там прожили?

— Около пяти лет…

— Почему после развала «Динамо» вы не смогли или просто не захотели найти другую профессиональную команду?

— С подмосковным клубом всё понятно. Целый год был такой. Всё шло по накатанной. Просто крепились ребята, уважали и любили себя, как спортсменов. Поэтому приходилось выходить и выполнять свою работу. Мы выиграли тогда почти всё — и чемпионство, и Суперкубок.

В 2016 году был чемпионат мира в Колумбии, где наши забрали серебряные медали. Я заехал на базу со сборной Россией для подготовки к мундиалю и на одной из тренировок получил травму. Она вынуждала меня ложиться на операцию. Если когда-то случались какие-то повреждения в сборной, то на меня всё равно рассчитывали. Доктор национальной команды Павел Иванович Чекмарёв понимал, что сможет меня поставить на ноги к определённым и важным играм.

В тот раз меня не могли взять, так как нужна была операция. Она состоялась, а потом началась долгая реабилитация. Когда даже уже более-менее восстановился, у меня всё равно ощущались какие-то боли. И эта вся история затянулась на год…

Линия жизни

— Есть определённая ирония в том, что травму вы получили именно в сборной России, где на тот момент являлись капитаном команды, да ещё перед мундиалем?

— Я думал и хотел, конечно, полететь на этот чемпионат мира. Я настраивался и был готов. Мне очень хотелось быть с ребятами, тем более состав подобрался такой прекрасный. Парни это доказали, заняв второе место. Но случилось, как случилось.

Когда человеку в жизни предстоит делать выбор, всегда есть правильный путь и неправильный. Много об этом думал. Вот я, возможно, в своей жизни выбрал неправильный путь, перейдя из «Тюмени» в «Динамо». И моя линия жизни пошла вниз. Другая же, напротив, была наверх. Эта дорога находилась на подъёме, а там на другой стороне, обрыв. Но ты не видишь этого всего…

Так моя дорога резко и моментально, особенно в спортивной карьере, пошла вниз. Благо, что семья была рядом. Я верил в то, что жизнь любит сильных людей. Если бы сломался в тот момент, то укатился бы, наверное, непонятно куда. Но я знал, что являюсь сильным человеком.

Понимал, что трудностям надо смотреть в глаза и делать так, чтобы они тебя боялись, а не ты их. И я всё-таки собрался. У меня на тот момент семья была. Я осознавал, что мне нельзя вообще ни в коем случае сейчас опускать руки, становится тряпкой, а, наоборот, нужно находить силы, желание и амбиции в себе.

Но потом я всё-таки вышел на ту дорогу, которая идёт вверх. Я познакомился с Климентием Владимировичем, попал в Питер, где у меня всё хорошо сложилось. У меня там, не побоюсь этого слова, друзья появились. Да, я выбрал не свою дорогу, неправильный путь, но кто это поймёт, верный он или неверный, если не попробовать.

— Вы пытались отвести от себя эту мысль, что пошли не по той дороге, стараясь всё равно убедить себя, что всё правильно делаете?

— Да, конечно, эта же сила мыслей. Я парень весёлый и жизнерадостный. И вот эти все негативные вещи, конечно, от себя старался отпихнуть. Я верил, что есть успех, что есть другая жизнь, есть иные возможности, но мы о них не знаем. Если буду верить и что-то делать, то понимал, что найду себя где-то, в чём-то и как-то. Семью кормить найду чем. Но если бы, конечно, не верил в себя, то даже боюсь представить, где бы я был, кем бы я был и как бы я выглядел.

Клиника для циркачей Запашных

— Что было дальше?

— В итоге дело дошло до того, что хорошие люди порекомендовали съездить в Германию. Обо всём договорились, всё оплатили, и я поехал. Хочу сказать огромное спасибо этим людям. Оставим их имена и фамилии за кулисами. Они из Тюмени, но не из футзального мира. Просто мои очень хорошие знакомые.

В Германии меня прооперировали на той же ноге ещё раз. После операции доктор сразу сказал: «Поиграть ты сможешь, но недолго. Потому что у тебя есть проблемы, и они большие». Сейчас я всегда говорю ребятам, что лучше потратьтесь на профессионала, поделив расходы с клубом пополам.

Потому что за рубежом очень дорогие операции. Но делают там абсолютно всё, и проводят качественнее, чем у нас. Здесь тоже есть хорошие специалисты, которые делают свою работу отлично. Но со мной получилась вот такая история. Но я не могу сказать, что в первый раз попал к плохому специалисту. Случилось так, как случилось…

— Чем ваши друзья аргументировали выбор в пользу этой клиники?

— Мне человек порекомендовал именно её, потому что он сам там был. Туда ездит весь цирк Запашных. Этот человек видел, как людей собирают в клинике чуть ли не по частям тела. Там творят чудеса. И поэтому мне посоветовали лететь именно в Дюссельдорф. Для меня там всё сделали. Я, действительно, смог играть…

— Зачем доктор в Германии предупредил об ограниченном эффекте от операции, дело было в возрасте?

— Точно не в этом. Вон Афранио за «Тюмень» играл до 43. Андрей Комаров тоже долго защищал цвета нашего клуба. Ты можешь соблюдать определённый режим и питание, но от травм никто не застрахован. Возьмите Дениса Абышева, много ли у него серьёзных повреждений было? Я вот не вспомню этого. Он на моей памяти даже не оперировался ни разу. Денис, видимо, под каким-то куполом ходит (смеётся).

Звонок Сирило

— Почему было так сложно найти вариант с возобновлением карьеры на профессиональном уровне?

— Я выпал из поле зрения на годик. Это большой срок для мини-футбола. Понятное дело, что всё это время занимался и был в форме, но кому это что докажешь. Поступали предложения из команд суперлиги, но они оказывались довольно смешными для меня. Во-первых, условия. Во-вторых, как это произносилось: «Будешь получать столько-то. Если докажешь, что можешь, пересмотрим контракт».

Но я задаюсь вопросом: «Кому мне доказывать в России?». Мои способности все видели. Я убеждал, что хуже не стал играть и восстановился на 100 процентов. Техника от того, что был прооперирован, никуда не ушла, как и мои бойцовские качества. Я понимал, что пахать каждый день за эти деньги не хочу. В Армению съездил, сыграл за «Лео» в Лиге чемпионов, где создали прекрасные условия.

— И тогда неожиданно возник вариант с «Аполло»?

— Да, я как-то вышел после вечерний тренировки, и мне позвонил Сирило: «Колян, нет желания у тебя в Питере поиграть? Здесь всё супер, я сам выступаю. Президент в команде — классный мужик». Мне это показалось интересным.

Сирило тут же передал трубку Климентию Сидорову. Он объявил, что уже завтра ждёт меня на вечерней тренировке «Аполло». Так я начал каждую недель прилетать в Санкт-Петербург: в пятницу — тренируюсь, а в субботу и воскресенье — играю.

Потом как-то так посидели в очередной раз с Климентием Владимировичем, поговорили и пришли к выводу, что есть смысл переехать. Тем более меня в Тюмени ничего не держало, а семья была двумя руками «за» переезд в Питер.

— На новом месте работы сразу получилось проявить себя?

— Да, приехали и чемпионами стали. Команде «Аполло» за 20 лет это никогда не удавалось, а мы вот приехали, и всё так круто сложилось. Сам Климентий Владимирович ни раз отмечал, что мы с Сирило дали ребятам это профессиональное отношение. Они начали по-другому приходить на занятия и относиться к тренировочному процессу. На такой путь истины профессиональный поставили, и многие ребята теперь играют даже в суперлиге, в «Кристалле».

Работа на складе

— Сидоров быстро стал самым медийным тренером в суперлиге. А какой он в обычной жизни?

— Для меня это вообще уникальный человек. Я у него стараюсь перенимать такую черту, что он в любом негативе найдёт позитив. Это просто уникально. У Сидорова есть своя фирма, занимающаяся кухонной утварью. Можно сказать, что он всю жизнь работает с людьми. Климентий Владимирович очень хорошо разбирается в них. У него классные коллективы как в фирме, так в команде.

Он рассудительный, умный и просто человечище с большой буквы. Я немного знаю таких, с кем вот так приходилось работать. Про Попова могу сказать тоже самое, что он мужик с большой буквы. Мне всегда нравилось, что в его клубе, несмотря на какие-то трудности, работают все спортсмены, оператор он или администратор.

Александр Валентинович даёт бывшим игрокам возможности и рабочие места. Так они варятся в своей тарелке. Валентиныч многое сделал в своё время для мини-футбола, чем сейчас Сидоров занимается в Питере.

— Чем вы занимались в Северной столице помимо того, что играли в футбол?

— Первый год, когда переехал в Санкт-Петербург, я только тренировался и играл в футбол. Затем я попросился поработать в фирме Климентия Владимировича, и пошёл на склад собирать продукцию. Подумал, что лишние деньги на дороге не валяются и это станет только плюсом для семьи. Решил попробовать, почему бы и нет?

Ещё вспомнил давнюю историю, когда разговаривал с братом. У него тогда были какие-то трудности. Я ему говорил: «Руки и ноги есть, иди и разгружай вагоны, а не сиди дома». На себя эту же мысль примеряю.

Если бы у меня были какие-то трудности семейные и финансовые, то я бы, без проблем, пошёл разгружать вагоны или фуры. Чем я, собственно, и занимался. Так стал работать с 8 часов утра до полпятого, а потом ехал на тренировку.

— Сложно было найти контакт на работе?

— Там такие люди, они простые, как пять пальцев. Все очень душевные и нормальные. Понятное дело, что поначалу была притирка. Я пришёл от директора. Они узнали, что я — футболист. Нашли информацию обо мне: «Ого, ничего себе!». Всё себе, конечно (смеётся). И всё нормально пошло. Это был хороший опыт. Я всегда легко и просто находил общение с разными людьми.

Беспокойство за Антошкина

— С кем поддерживаете связь из нынешней «Тюмени»?

— С Антошкиным, Батыревым, Упалёвым. С Тёмой, как мы были близкими друзьями, так ими и остались. Все эти годы общались, созванивались, интересовались, как кто поживает. Радовались рождением детей, общим праздникам и делились важными новостями.

— Вы за него беспокоитесь, когда он получает болезненные удары по ногам, держа в уме его две предыдущие серьёзные травмы?

— Конечно, переживаю, учитывая, что у него травма, плюс-минус, как у меня. А я её прекрасно знаю. Отчётливо понимаю, как Артёму тоже нелегко всё это дело. Я ему уже говорил: «Артём, слетай на обследование в Германию, договорись с клубом. Поверь, что там хоть какой-то толк будет. Возможно, хоть какую-то конкретику скажут. Я думаю, ты не пожалеешь, решившись на этот шаг. Если уже там ничего не смогут сделать, то поверь, что здесь тоже тебе её не решат. Но проблему надо найти и постараться её решить».

Она у него, возможно, и решаемая. Вы знаете, насколько делают там чудеса, если разобрав ситуацию с хрящами. Там их меняют без проблем. У тебя берут какую-то часть тела, выращивают полгода, потом возвращаешься и тебе её вживляют. Так как это твой орган, то он приживётся моментально и будет служить тебе ещё долгую жизнь и будешь счастлив.

Беспокоюсь я за Артёма. Понятно, что этой мой друг с давнишних лет. Надеюсь, что он делает всё правильно. В «Тюмени» теперь ему дают восстанавливаться на 100 процентов. Раньше тебя чуть-чуть подлатают и снова в бой через боль на уколах и тейпах. Найдут средства, и ты работаешь, как тафгай, словно бьёшься за своё дело.

— Артём — это же символ команды, который всю карьеру играет в этой команде. Поэтому без него как-то не то. Для многих он ассоциируется, как полкоманды. Раньше так же говорили про вас…

— Я просто более эмоциональный. Постоянно заводил ребят, постоянно давал пинка, но и с себя не снимал обязательств. У Артёма позиция такая — выхожу, играю, а вы уже смотрите сами. Есть тренеры, которые должны отвечать за настрой, а я буду выходить и делать своё дело, а вы уже смотрите сами: либо вы со мной идёте, либо вы где-то там с краю. Мы будем это разбирать не на игре, а уже после, кто что сделал для результата. Понятно, что какие-то разговоры среди команды там ведутся, но я вижу эту тенденцию в «Тюмени», что каждый старается быть лидером и это очень здорово.

— Вы сами бы хотели, чтобы Артём закончил карьеру именно в «Тюмени»?

— А он закончит её в «Тюмени». Сто процентов это будет. У меня даже нет никаких сомнений в этом. Почему? Потому что мы общаемся с Артёмом. У него здесь семья, у него здесь всё. Если бы хотел уехать, он бы уже уехал. Но у него уже были две операции. Он прекрасно понимает, что это уже такие травмы, которые будут с ними до конца. Поэтому рано или поздно для себя придёт к тому, зачем мне убиваться или лучше закончить карьеру и быть полезным команде в каком-то другом качестве.

Мечта об интернате

— Почему всё-таки решили вернуться в родной город?

— Долгое время сопротивлялся работе с детьми. Потому что я человек эмоциональный. Привык работать со взрослыми, чтобы объяснять всё на их языке, иногда даже в грубой форме это выражать. Люди так лучше слышат и быстрее прислушиваются. Проживая последний годик в Москве, ко мне обратился человек с предложением.

Он искал директора для своей спортивной школы, который всё будет контролировать. А сам этот человек свободно начнёт заниматься своей стройкой и будет спонсировать всю эту историю. Я это предложение послушал и был готов пойти на это, но мне дали ещё пару месяцев для раздумий.

За это время, которое у меня было, я пришёл к тому, что если готов быть тренером детей, зачем мне работать на дядю. Всю жизнь трудился на кого-то. Может, я попробую сам всё это сделать, а где мне это делать, если не в родном городе?

В Москве футзал никому не нужен. Если у Сирило не получилось, а он всю жизнь там, то мне ещё сложнее было бы. И где, как не в Тюмени, это делать, где меня ещё помнят и знают. Многие звонят, спрашивают и интересуются моей жизнью. Это люди, которые ходили на мини-футбол.

Здесь я чувствую переживание и поддержку города Тюмени. Оставался вопрос с залом. Я обратился с ним в школу, в гимназию №16, где сам учился. Мы всё обговорили, обсудили и договорились. Вот так всё и пошло-поехало.

Решил открыть свою детскую спортивную школу в родном учебном заведении, именно в том районе, где я вырос. Дать какую-то спортивную жизнь на КПД, потому что репутация у него не совсем спортивная, хоть и много чего находится.

Я не просто хотел её открыть, назвать своим именем, нанять тренеров и курить бамбук в сторонке. Принимаю непосредственное участие во всём: сам набираю людей и сам их тренирую. Мне хочется передать им всё, чему я научился, и что знаю.

А так в мечтах у меня, не поверите, было бы здорово открыть в нашем городе футзальный интернет. Тюмень — это же такой перевалочный пункт для всех, кто едет с Севера. Сюда идёт огромный поток, и все хотят заниматься. Поэтому было бы круто создать большую футзальную базу, где дети и учатся, и тренируются, и живут. Никто бы не пожалел об этом проекте!

Автор: Павел Кунцевич

Фото: Виктория Ющенко